Польщенный солдат ответил:
— В старое время в нашей стране часто бывали войны, об этом я прочитал в летописях. Я разыскал старинные военные рукописи, где рассказано, как начальники учили солдат, каковы были воинские приемы, как отдавались приказы. Я усердно изучил все это, применил на деле… и вот результаты!..
Чтобы вспомнить военные приемы солдата, Урфин решил заняться с деревянным клоуном.
— Эй, клоун! — закричал он. — Где ты?
— Я здесь, хозяин, — отозвался пискливый голос из-за сундука. — Ты опять будешь драться?
— Вылезай, не бойся, я не сержусь на тебя.
Клоун выбрался из своего убежища.
— Сейчас я посмотрю, на что ты способен, — сказал Урфин. — Маршировать умеешь?
— А что это такое, хозяин?
— Зови меня не хозяином, а повелителем! Я это и тебе говорю, шкура!
— Слушаюсь, повелитель! — в один голос ответили клоун и медвежья шкура.
— Маршировать — это значит ходить, отбивая шаг, поворачивать по приказу направо, налево или кругом.
Клоун оказался довольно сообразительным и перенимал солдатскую науку быстро, но он не мог взять деревянную саблю, выстроганную Джюсом. У клоуна не было пальцев, а кисти просто заканчивались кулаками.
— Придется моим будущим солдатам делать гибкие пальцы, — решил Урфин Джюс.
Ученье продолжалось до самого вечера. Урфин устал командовать, но деревянный клоун был все время свеж и бодр, он не показывал никаких признаков утомления. Конечно, этого и следовало ожидать: разве может уставать дерево?
Во время урока медвежья шкура с восхищением глядела на своего повелителя и шепотом повторяла все его приказы. А Гуамоко презрительно щурил желтые глаза.
Урфин был в восхищении. Но теперь им овладела тревожная мысль: вдруг у него украдут живительный порошок? Он закрыл дверь на три засова, заколотил чулан, где стояли ведра с порошком и все же спал тревожно, просыпаясь при каждом шорохе или стуке.
Можно было раздать жевунам взятые у них железные противни и тазики, которые теперь не нужны были столяру. Джюс решил свое новое появление в Когиде обставить торжественно. Тачку он переделал в тележку, чтобы впрягать в нее медвежью шкуру. И тут он вспомнил подслушанный разговор шкуры с филином:
— Послушай, шкура! — сказал он. — Я заметил, что ты слишком легка и неустойчива на ходу и потому решил набить тебя опилками и стружками.
— О, повелитель, как ты мудр! — в восхищении воскликнула простодушная шкура.
В сарае Урфина опилок накопились груды и набивка прошла быстро. Закончив ее, Джюс задумался:
— Вот что, шкура, — сказал он. — Я дам тебе имя.
— О, повелитель! — радостно вскричала медвежья шкура. — И это имя будет таким же длинным, как у филина?
— Нет, — сухо ответил Джюс. — Наоборот, оно будет коротким. Ты будешь называться Топотун, медведь Топотун.
Добродушному медведю новое имя очень понравилось.
— Как здорово! — воскликнул он. — У меня будет самое звучное имя в Голубой стране. То-по-тун! Пусть-ка теперь филин попробует задирать нос передо мной!
Топотун грузно затопал из сарая, радостно ворча:
— Вот теперь, по крайней мере, чувствуешь себя настоящим медведем!
Урфин запряг Топотуна в тележку, взял с собой Гуамоко и клоуна и с большим шиком въехал в Когиду. Железные противни грохотали, когда тележка подпрыгивала на кочках и пораженные жевуны сбегались толпами.
— Урфин Джюс — могучий волшебник, — перешептывались они. — Он оживил ручного медведя, издохшего в прошлом году…
Джюс слушал обрывки этих разговоров и сердце его переполнялось гордостью. Он приказал хозяйкам разобрать противни и те, боязливо косясь на медведя и филина, быстро очистили тележку.
— Понимаете теперь, кто господин в Когиде? — сурово спросил Урфин.
— Понимаем, — смиренно ответили жевуны и заплакали.
Дома, поразмыслив, Урфин Джюс решил, что станет расходовать порошок крайне экономно. Он приказал жестянщику сделать несколько фляг с плотно завинчивающимися крышками, пересыпал в них порошок и закопал фляги под деревом в саду. В надежность чулана он уже не верил.
