Пятница, 1 апреля
Ни диким гусям, ни Смирре-лису и в голову не приходило, что они, покинув Сконе, где-нибудь встретятся. Однако пути их скрестились в Блекинге, куда отправился Смирре-лис и куда полетели дикие гуси. Случилось это в безлюдном северном краю провинции. Смирре не нашел здесь ни одного парка при помещичьей усадьбе, ни одного заказника, где бывает полным-полно косуль с детенышами. Ну и зол же был лис, просто слов нет!
Однажды после полудня, рыская в глухих лесах Мелланбюгдена, неподалеку от реки Роннебю, он увидел в воздухе стаю диких гусей. Лис тут же заметил среди них одного белого гусака и сразу догадался, что это за стая.
Смирре погнался за гусями — не только чтобы хорошенько полакомиться, но и ради того, чтобы отомстить за все нанесенные ему обиды. Сначала гуси летели на восток, а у реки Роннебю повернули на юг. Значит, гуси ищут пристанище на берегу, обрадовался Смирре. Скорее туда! Уж теперь-то он без особого труда схватит одного-двух!
Река Роннебю не так уж велика и могуча, а легенд о ней сложено немало. Берега ее удивительно живописны. Река часто пролагает себе путь между обрывистыми горными склонами, что отвесно встают из воды. А наверху они сплошь поросли жимолостью и черемухой, боярышником и ольхой, рябиной и ветлой. До чего отрадно плыть прекрасным летним днем по маленькой темной реке и любоваться нежной зеленью, которая крепко обвивает грубые скалистые стены!
Правда, в тот холодный, ненастный, не то зимний, не то весенний день, когда дикие гуси оказались у реки, деревья еще стояли обнаженные, а окрестности были пустынны и мрачны. И никому не было дела до того, красивы ли берега реки Роннебю. Дикие же гуси были бесконечно счастливы, найдя под высокой скалистой кручей надежное и удобное пристанище. Это была песчаная отмель, такая узенькая, что стая едва-едва уместилась на ней. С одной стороны ее защищала река, стремительная и бурная, как всегда в пору весеннего половодья; позади высилась неприступная скалистая стена, а свисающие сверху ветки укрывали стаю от посторонних глаз. Лучше и не придумаешь!
Чувствуя себя в безопасности, гуси тотчас заснули. Не спал только Нильс. Его охватила тоска по людям, мучила какая-то тревога, страх перед темнотой. Случись что — под гусиным крылом ничего не увидишь. А ведь ему нужно теперь особенно старательно оберегать своего гусака, если он хочет снова стать человеком. Мальчик выполз из-под крыла Мортена и сел рядом с ним на землю.
В это время на верху скалистой стены стоял Смирре и с досадой смотрел на спящую стаю. Он сразу понял, что место, где расположились гуси, хорошо защищено и для него недоступно.
«Брось охотиться за ними! — уговаривал он самого себя. — Разве можно спуститься вниз с такой кручи, разве можно переплыть такой бурный поток? А у подножья горы нет даже самой узенькой тропки, которая бы вела к отмели, где спят гуси. Где тебе их перехитрить! И думать забудь — охотиться за ними!» Но Смирре, как всякому другому из лисьего племени, трудно было отказаться от задуманного. Понадеявшись на случай, он улегся на самом краю обрыва, не спуская глаз с диких гусей. Сколько бед претерпел он по их вине! А теперь его изгнали из родных мест, из Сконе, и он вынужден скитаться в этом нищенском краю — Блекинге! Нет на них погибели! Пусть даже они достанутся на обед кому-нибудь другому, он все равно будет счастлив.
Вдруг Смирре услышал шорох — из ветвей высокой сосны, что росла неподалеку, выскочила белка, а следом куница, которая ее ожесточенно преследовала. Белка стрелой перелетела на соседнее дерево и понеслась с ветки на ветку легко и стремительно. Куница от нее не отставала, мчась по веткам так уверенно, словно по ровным тропинкам в лесу.
«Вот бы мне так, хоть наполовину, — позавидовал Смирре-лис, не замеченный ни белкой, ни куницей. — Не поздоровилось бы тогда этим гусям!»
Вскоре охота кончилась. Смирре направился к кунице, но остановился на почтительном расстоянии в знак того, что не собирается отнимать у нее охотничий трофей. Учтиво поздоровавшись, лис поздравил куницу с добычей — как и все его сородичи, Смирре умел говорить складно и красноречиво. Куница же едва удостоила его ответом. Она была настоящая лесная красавица: длинное узкое туловище, тонко очерченная головка, мягкая золотистая шерстка, светло-палевое пятно на шейке. Но при всей своей куньей красоте эта грубая лесная хищница воспитанностью не отличалась.
— Удивляюсь, — вкрадчиво произнес Смирре, — что такая искусная охотница довольствуется белками, тогда как совсем близко — рукой подать — есть дичь куда лучше!
Куница, нагло ухмыльнувшись, лишь хищно оскалила зубы, но лис не унимался:
— Неужели ты не видала здесь под скалой диких гусей? — И добавил с издевкой: — Может, ты по скалам не умеешь карабкаться и тебе до них не добраться?
Шерсть куницы встала дыбом и, изогнув спину, она подскочила к лису.
— Ты видел диких гусей? — прошипела она. — Где они? Говори скорее, а не то горло перегрызу.
— Ну-ну, потише! Ведь я вдвое больше, чем ты, и не мешало бы тебе быть чуточку поучтивее. Да я только и мечтаю натравить тебя на диких гусей.
Мгновение — и юркая куница уже на краю обрыва. Смирре, глядя, как извивается ее узкое, змеиное туловище и как ловко она прыгает с ветки на ветку, думал: «У этой красавицы охотницы самое жестокое сердце во всем лесу. Ну и поблагодарят же меня гуси, когда проснутся!»
Но вместо предсмертного гоготанья гусей Смирре неожиданно услышал всплеск воды — это куница плюхнулась в реку. Тотчас же раздалось громкое хлопанье крыльев и вся стая гусей взмыла в воздух.
Смирре хотел было броситься вслед за гусями, но его разбирало любопытство: как это им удалось спастись? И он подождал, пека куница не выбралась на берег. Бедняга промокла насквозь и то и дело останавливалась — потереть передними лапками голову.
— Говорил я тебе, что ты растяпа и непременно скувырнешься в реку?! — презрительно пролаял Смирре.
— Вовсе я не растяпа. Нечего обзываться! — огрызнулась куница. — Я уже сидела на одной из нижних веток и прикидывала, как бы мне задрать побольше гусей. И вдруг — откуда ни возьмись — совсем маленький мальчишка, не больше бельчонка, как швырнет мне в голову камнем, да с такой силой, что я тут же свалилась в воду. И не успела я выбраться на берег…