Через Ментахо Ильсор передал о готовящемся налете инопланетян на Изумрудный город.
Военный Совет собрался за полночь в Тронном зале Изумрудного дворца. Дня уже не хватало. На учете была каждая минута. Все только и думали, как отвести страшную угрозу, нависшую над Волшебной страной. После дня непрерывных дум члены Совета валились от усталости. Даже у Страшилы краска трескалась от сильного перенапряжения. Энни приходилось брать краски, кисть и подрисовывать ему лицо. У Дровосека от переживаний слезы выступали на щеках, и, чтобы они не заржавели, требовалось каждый час капать на них из масленки.
Особенно трудно было участвовать в заседании Кагги-Карр. То один, то другой ее глаз закрывался набухшими тяжелыми веками: только тряхнув головой, ей удавалось снова открыть глаза. Первым высказался Страшила. Речь его, как всегда, отличалась краткостью и свойственной ему мудростью.
— Мы не должны отдавать инициативу Пришельцам, — сказал он. — Пока ведется прокладка водопровода, нужно предпринять активные наступательные действия. Нужно навязать Пришельцам свою тактику и заставить их перейти к обороне. Какие будут предложения? — спросил правитель. Говорите кратко. Помните, где много слов, там очень мало мудрости.
Речь Страшилы, конечно, одобрили, но выступать с предложениями не торопились. Легко говорить просто так, и уж совсем другое дело быть мудрым.
Первым отважился нарушить молчание Фарамант. Длительные вахты у ворот вообще располагают к серьезным размышлениям, и если вам нужен добрый совет, опросите его у Стража Ворот; у него их не счесть.
— Нужно сделать вылазку в лагерь Пришельцев, — сказал Фарамант, — Нападение должно быть мощным, быстрым, а главное оружие Пришельцев — лучевые пистолеты — бессильным. Короче, я не вижу других кандидатов для участия в вылазке, кроме дуболомов.
Тут вмешался Дин Гиор, который как фельдмаршал отвечал за успех военной кампании Волшебной страны.
— Мысль Фараманта верна, — сказал он, — однако смогут ли осуществить операцию дуболомы? Мы им нарисовали добрые лица и не знаем, как такая перемена сказалась на их умственных способностях. Я не возражаю, я предполагаю обсудить это обстоятельство: от него зависит исход операции.
Возникло противоречие, самое время было вмешаться Мудрому, и Страшила сказал:
— Кто добр, тот и умен. У дурака не может быть доброго лица, у него на это не хватит ума. Лучших кандидатов, чем дуболомы, нам, по-видимому, не найти. Единственно, о чем стоит подумать, как защитить их от лучевых пистолетов. Луч их не убьет, но может поджечь деревянные тела. Какие мнения у членов Совета?
— Можно надеть на дуболомов мокрые плащи, — прокаркала Кагги-Карр: привычка давать советы поборола ее сон.
— Плащи под солнцем или на ветру быстро высохнут. Не годится, — высказался, наконец. Железный Дровосек, которому никак не удавалось вставить словечко после того, как члены Военного Совета разговорились.
— Нужно защитить дуболомов зеркальными щитами, — тут же выпалил Страшила. Как энциклопедист он не знал трудностей в правильных ответах. Естественно, следующее слово было за Каннингом, поскольку речь шла о поисках технических решений на основе научных знаний.
— Зеркальные щиты — не только превосходная защита от лучевого оружия, — заметил он. — Если их расположить в виде кривого зеркала, то можно сфокусировать лучевую энергию и направить ее по обратной дороге — против Пришельцев.
Совет можно было закрывать, так как его основная цель — опередить менвитов собственной наступательной операцией — была достигнута. Были ясны исполнители. Понятно, как защитить их от оружия Пришельцев. Найден способ, как повернуть это оружие против самих врагов. Подготовка к вылазке не заняла много времени. Пока мастера готовили латунные щиты, обрабатывая их по рецепту Каннинга ртутью — для зеркального блеска, дуболомы под руководством генерала Лана Пирота обучались перестроениям, позволявшим на ходу отражать лучевую энергию и направлять ее то на один, то на другой предмет.