Видать, случилось это когда-то, а коли не было б, то люди в миру не сказывали бы.
Не на небе, на земле, в некой долине, в одном селе жили-были старик со старухой, да такие старые, что еле-еле уж волочили за собой груз лет своих. Надеждой и опорой их в те времена был единственный сын Алистар. Старики доживали уж последние свои деньки и, прежде чем попрощаться с белым светом, позвали к себе сына и дали ему последний наказ:
— Алистар, дорогой, как проводишь нас в последний путь, поищи в пучке базилика, что за балкой, зеленый стебелек и понюхай его три раза.
— Хорошо, отец и мать, исполню, — промолвил Алистар. Со стенаниями и плачем проводил он родителей до могилы, а когда возвратился домой, отыскал зеленый стебелек в пучке базилика. Был он меньше и тоньше иглы, но едва толь-ко понюхал его Алистар один раз, — вмиг почувствовал, что силы в нем прибыло втрое, понюхал второй раз-.— еще столько же сил прибавилось, а прикоснулся к нзму в третий раз— могучая кровь забилась в его жилах. И о чем бы ни подумал юноша, все тотчас оживало и представало перед его взором.
Работал Алистар не покладая рук, но все ж не мог променять бедность свою на достаток. И в один прекрасный день решил он отправиться по белу свету: авось счастье ему улыбнется. А коль побрел он, то брел-брел, пока не пришел к неким хоромам. Откуда было знать ему, что это за хоромы л кому они принадлежат? Обрадованный, что повстречалось ему, наконец, жилье, постучал он в ворота и тотчас увидел перед собой страшнющего змея-дракона.
— Добрый день, — проговорил путник.
— Здравствуй, — отвечает дракон.
— Не найдется ли, змей, работы в твоих владениях, хоть во дворе? — спросил Алистар.
— Как же, мне очень нужен слуга. Входи.
Вошел Алистар во двор и увидел здесь множество амбаров, хлевов — все, что полагается иметь богатому барину. Змей же принялся сразу поучать его, как и что он должен делать, а про себя все думал: скорей бы вечер, чтобы прикончить путника и съесть. За работой незаметно подкрались сумерки. Откуда-то е полей возвратился драконов сын; усевшись за стол, все поели, а вскоре отправились спать по разным углам. Сыну своему дракон постелил на одной завалинке, укрыв его красным одеялом и поставив подле зажженную свечу, Алистара же уложил на другой завалинке, накрыв его одеялом черным, как сама земля. Свечи ему он не зажег. Стал батрак гадать про себя: «Что надумал этот страшилище-дракон? Ясно, что не зря он старается». Не спится Алистару — все думает он, а змеи только прилегли — сразу захрапели так, что окна задрожали. Ворочается наш молодец с боку на бок, но все напрасно: ни на минуту не может сомкнуть глаз. «Лягу-ка я на место драконова сына», — решил он. И, раз уж надумал таксе, поднялся быстрехонько, приблизился к завалинке сына змея, поднял его легонько на руки, — а тот и не шелохнется, — и уложил на своей завалинке, прикрыв черным одеялом. Потом улегся на место змеева сына, и тут же одолел его сон.
Ночь спрятала за вершины холмов серебряный лик луны, будто хочет, чтоб змеев сон был глубже и покойнее. А когда совсем опустилась луна за холм, старый дракон пробудился ото сна. Схватил он тяжелый кинжал и вышел во двор. Вот и завалинка, где он уложил Алистара. Взметнулся кинжал в воздухе, и — джжик! джжик! — отлетела голова спящего. Не ведал змей, что убил сына своего. Да и откуда было знать ему, коли была такая темнота — хоть глаз выколи. Потом старый дракон развел в печи жаркий огонь и все подкладывал дров, чтоб успеть зажарить свою добычу до зари. Алистар же окаменел от догадки, что все это должно было статься с ним. Вскочил быстро на ноги, схватил свечу и — фью! фью! — задувает ее, а она не гаснет; тогда он ее оземь, но не может ни бросить, ни потушить. Не отстает свеча от руки и не гаснет, а все ярче разгорается. Увидев это, побежал Алистар прочь, только пятки засверкали. Бежит, торопится, а свеча путь ему освещает. Когда змей опомнился и посмотрел вдаль, увидел он не звезду падающую, а свечу бегущую, разгневался и закричал:
Эй, свеча моя, свеча,
Не теряйся ты в ночи,
Воротись-ка лучше в дом —
Гостя ярко освети.
А свеча все удаляется и удаляется. Тогда повернулся старый дракон к дому да как закричит в бешенстве:
Э-ге-гей, сын драконов, Сна тяжкого сбрось оковы И беги, беги скорей За свечой своей!
Но как мог ответить ему сын, если был убит? Ищет его дракон в доме, во дворе, кличет повсюду, да напрасны старания. — Положу-ка я сперва Алистара на вертел, а потом приведу огонек-свечу, — промолвил змей и, схватив тело мертвеца, направился к печи. Идет, торопится и возле печи вдруг узнает лик сына своего. Открылось ему, наконец, что он натворил. Схватив кинжал, погнался он за свечой, за Алиста-ром. Закружился, как оборотень, и повсюду, где ступал, скалы с громом сокрушал, деревья с корнем вырывал, землю в бездну погружал, И вот все ближе и ближе он к беглецу, —
будто тьма туч надвигается на Алистара. Тот же успел до-бежать до большой реки, широкой и глубокой, бросился в нее с ходу и поплыл. Уже Алистар был на том берегу, а дракон только подбегал к воде. Подбежав же, остановился, так как не умел он плавать, и стал кричать да проклинать Алистара:
Эге-гей, пес Алистар, Это ты свечу стащил, Сына моего убил!
Алистар же с того берега ему в ответ:
Уймись, драконов пес! Станешь поминать о зле, Худо будет и тебе!