Таечкины сказки

в которой говорится о Королевском рубине, о том, как Снорк ловил переметом рыбу, и о гибели Мамелюка, а также о том, как дом муми-троллей превратился в джунгли

Это случилось где-то в конце июля, когда в Долине муми-троллей стояла ужасная жара. Даже мухи были не в силах жужжать. Деревья казались пыльными и усталыми, река обмелела и текла — узкая и бурая — по лугам с поникшей от жажды травой. Вода не годилась теперь даже на то, чтобы превращаться в сок в шляпе Волшебника (которую уже простили и поставили на комод).

День за днем солнце поливало жаром долину, прятавшуюся между холмами. Все самые мелкие малявки заползли в свои прохладные земляные норки и потаенные ходы, а птицы молчали. Друзья муми-троллей стали нервными из-за жары; они бродили вокруг, ссорясь друг с другом.

— Мама, — однажды сказал Муми-тролль, — придумай, что нам делать! В долине так жарко, а мы только и делаем, что ругаемся!

— Да, дорогое дитя, — сказала Муми-мама. — Я это заметила. Я, может, даже охотно бы избавилась от вас всех на пару деньков. Не переселиться ли вам в пещеру? Там прохладнее, вы можете целый день, если захотите, мокнуть в воде и успокаивать свои нервы.

— А в пещере можно и спать? — спросил восхищенный Муми-тролль.

— Конечно! — разрешила мама. — И не возвращайтесь домой, пока не перестанете хандрить.

Поселиться в пещере всерьез было безумно увлекательно. В самой ее середине на песчаном полу они поставили керосиновую лампу. Каждый из малышей вырыл себе особую ямку по форме своего тела и повторявшую ту позу, которую он принимал во сне, и устроил там себе постель. Еду разделили на шесть совершенно равных частей. На долю каждому достался пудинг с изюмом и тыквенное пюре, бананы, марципановые карамельки, полосатые и красно-белые, и кукурузные початки, а кроме того — блины, припасенные к завтраку следующего дня.

Легкий ветерок задул к вечеру и одиноко промчался по морскому берегу. Багрово-красное солнце спускалось вниз, теплым светом озаряя пещеру. Снусмумрик играл на гармошке сумеречные песни, а фрёкен Снорк лежала, уткнувшись кудрявой головкой в колени Муми-тролля.

После пудинга с изюмом все были в благодушном настроении. Хотя смотреть, как наползали на море сумерки, было и жутковато.

— А ведь это я нашел пещеру, — напомнил Снифф.

И ни у кого уже не ворочался язык напомнить, что он говорил об этом чуть не тысячу раз.

— А вы не побоитесь выслушать одну страшную историю? — спросил Снусмумрик, зажигая лампу.

— Насколько страшную? — оживился Хемуль.

— Примерно как отсюда до входа или чуточку подальше, — пояснил Снусмумрик. — Если это тебе о чем-то говорит.

— Нет, наоборот, ни о чем, — ответил Хемуль. — Давай, рассказывай, а я скажу тебе, когда мне станет страшно.

— Хорошо, — согласился Снусмумрик. — Сейчас вы услышите историю, которую Гафса рассказывала мне, когда я был маленьким. На самом краю света стоит головокружительной высоты гора. Она черная как сажа и гладкая как шелк. Она круто обрывается вниз в бездонную пропасть, и вокруг той горы плавают тучи. Но на самой высокой вершине горы стоит Дом Волшебника, и он — вот такой. — И Снусмумрик нарисовал на песке.

— А окон у него нет? — спросил Снифф.

— Нет, — ответил Снусмумрик. — У него нет даже дверей, потому что Волшебник всегда возвращается домой по воздуху верхом на черной пантере. Он всегда разъезжает по ночам и собирает в свой плащ рубины…

— Что ты говоришь! — навострив уши, вскричал Снифф. — Рубины! А как он их добывает?

— Волшебник может обернуться кем угодно, — сказал Снусмумрик. — А еще он может проникать в недра земли и даже в бездну на дно морское, где таятся несметные сокровища.

— А что он делает с драгоценными камнями? — с завистью спросил Снифф. — Ведь у него их так много!