ШЕЛКОВИЦА
Я сказал, что боюсь мальчиков. Бабушка сказала, чтоб я не боялся и что мы сейчас дальше поедем. Надо и другую лошадку напоить. А потом девочка одна тоже полезла к нам и стала мне в руки давать ягодки. Они совсем чёрные, и на каждой ягоде — много маленьких. Бабушка сказала:
— Возьми.
Я взял и сказал, что знаю: это малина.
А девочка сказала:
— Не знаешь — то шелковица.
И засмеялась. Я хотел бросить ягоды: чего она смеётся и нарочно говорит «шелковица»?
А бабушка сказала:
— Ну да, шелковица. Скажи спасибо.
И сама сказала девочке «спасибо», потому что я не хотел. Я бабушке ягоды отдал.
Бабушка стала вверх показывать:
— Вон, гляди, ягоды — это всё шелковица. Малина на кусте растёт, а не на дереве.
А я не хотел глядеть, потому что все девочки и все мальчики тоже стали глядеть и пальцами на дерево показывать: — Ось, ось!
А я не глядел на дерево, а глядел, как другая лошадка пьёт. Дядя Опанас потом залез к нам на скамеечку, и мы поехали. Мальчики немножко побежали, а один поехал, потому что он сзади прицепился. А потом он отцепился. Только он крикнул:
— Я знаю, вы у колхоз едете!
Мне стало жарко, потому что солнце было очень сильное и прямо на нас.
Бабушка сняла с меня курточку и туфли, и носочки. Я сказал, что хочу пить.
Дядя Опанас сказал, что он тоже хочет пить и что мы с ним будем в колхозе есть арбуз. Как приедем, так сразу будем есть арбуз. Я хотел с дядей Опанасом есть арбуз и не стал просить пить.
КАК ИЗ ЗЕМЛИ ХЛЕБ РАСТЕТ
Дорога пошла вверх, и лошадки стали идти тихо. Не бежали, а шагом шли. Дядя Опанас соскочил на дорогу. Он вожжи не выпустил, а пошёл рядом. Это он потому выскочил, чтоб лошадкам без него было легче.
А потом дядя Опанас говорит:
— Вон какой хлеб у нас!
А там никакого хлеба не было.
Там сбоку стояли соломенные горки.
Я думал, что дядя Опанас нарочно говорит, и закричал:
— Я знаю, это солома!
А дядя Опанас говорит:
— Нет, хлеб.
Я стал смеяться, потому что хлеб не такой. Я сказал, что знаю, какой хлеб: круглый, и его можно есть.
Дядя Опанас сказал, что и этот есть можно.
Я спросил:
— А как же его есть?
Я всё думал, что он нарочно. И сказал:
— Ха-ха-ха! Вы его не будете есть.
Дядя Опанас сказал:
— А вот и буду.
И отдал бабушке вожжи. А потом говорит:
— А ну, пойдём со мной! Увидишь, как я буду есть.
Снял меня на землю, и мы пошли по дороге. Прямо к этой соломе. Только я не мог идти. Потому что из земли тоже росла солома. И она сострижена и стоит торчком. Как щётка. Она мне заколола ногу, потому что я был босиком.
И я закричал:
— Ай, ай!
И сел на землю. И стал плакать. А дядя Опанас взял меня на руки и понёс. Прямо к этой соломе. А эта солома лежала горкой. Дядя Опанас сказал, что это — копна и что он сейчас будет есть. Дядя Опанас поставил меня на землю так, чтобы меня не кололо. Потом он потянул одну соломинку. А там на конце вдруг толсто. И всё волосики, волосики.
И дядя Опанас сказал:
— Ось колос, а в нём зерно.
И он пальцами стал вынимать из колоса зёрнышки. Они круглые и немножко длинные.
Дядя Опанас их набрал в руку, а потом сказал:
— Видал?
Я говорю:
— Видал.
Потом дядя Опанас сказал:
— А теперь съем.
Он взял и с руки высыпал себе в рот все зернышки. И стал есть зубами. А потом сказал:
— Вот и съел? Видал?
Я сказал:
— Я тоже хочу.
Дядя Опанас вытянул ещё соломину, и на ней тоже был колос. Он мне дал.
А потом вдруг говорит:
— А кони наши где?
И схватил меня. И понёс бегом. Мы побежали по полю. А на поле всё стояли эти копны из соломы. А там на каждой соломине — колос, а в колосе — зёрна. И их можно есть.