Костя ежедневно заходил к нам, а потом рассказывал ребятам, как идёт дело с высиживанием цыплят. Только он не говорил, что это мы с Мишкой устроили инкубатор. Он сочинил, что это какие‑то другие ребята, из другой школы.
Однажды Витя Смирнов сказал:
– Ты бы познакомил меня с этими ребятами.
– А зачем тебе?
– Просто интересно посмотреть, что это за ребята такие. Вот нам бы таких в юннатский кружок! У нас сразу бы работа пошла. А то с такими ребятами, как Миша и Коля, ничего хорошего не выходит: дежурить не хотят, деревья нужно было сажать – не пошли, скворечен не делают…
– А они тоже деревьев не сажали, – сказал Костя и подмигнул нам с Мишкой.
– Ну, они – это другое дело: у них и без деревьев забот небось по горло.
Витя и не догадывался, что Костя рассказывал про нас с Мишкой.
А у нас на самом деле было по горло забот: из‑за этого инкубатора мы совсем запустили уроки и получили по арифметике двойки.
Меня вызвал Александр Ефремович и за то, что я не сумел решить задачу, поставил двойку. Потом он вызвал Мишку и поставил ему двойку с плюсом. Конечно, мы урока не знали, но всё‑таки было как‑то обидно получить плохие отметки.
– Тебе ещё не так обидно, – говорил Мишка, – у тебя просто двойка, а у меня двойка с плюсом.
– По моему двойка с плюсом всё‑таки лучше, чем просто двойка, – говорю я.
– Ничего ты не понимаешь! Ну скажи, если к двойке прибавить плюс, разве от этого она станет тройкой?
– Нет, она так и останется двойкой.
– Для чего же ставится плюс?
– Не знаю.
– А я знаю. Плюс ставят для того, чтобы ты не думал, что тебя напрасно обидели. Вот – даже плюсика для тебя не пожалели! На сколько ответил, столько и поставили.
– Что же тут обидного?
– Как «что обидного»? Обидно то, что тебя считают глупым. Умному человеку можно поставить просто двойку – он и так поймёт, что ничего не знает, а глупому нужно поставить двойку с плюсом, чтоб он не воображал, будто его обижают напрасно. То‑то и обидно, что тебя считают глупым. А то ещё бывает двойка с минусом, – говорил Мишка. – Какой здесь смысл? Двойка означает, что ты ничего не знаешь. А разве можно знать меньше, чем ничего?
– Нельзя! – согласился я.
– Вот видишь! – обрадовался Мишка. – Двойка с минусом означает, что ты не только ничего не знаешь, но и не хочешь ничего знать. Если ты просто не выучил урока, тебе поставят двойку, а если ты известный лодырь, то тебе нужно закатить двойку с минусом, чтобы ты почувствовал. А то ещё бывает единица… – продолжал разглагольствовать он.
Но ему так и не удалось рассказать о единице, потому что Александр Ефремович рассадил нас на разные парты.
На последней перемене Женя Скворцов сказал:
– После уроков останьтесь, ребята! Будет сбор отряда.
– Мы не можем: нам некогда, – сказали мы с Мишкой.
– Нужно остаться, – сказал Женя, – будет о вас вопрос.
– Почему о нас? Для чего о нас вопрос ставить? Что мы такое сделали?
– На отряде поговорим, – сказал Женя.
– Ишь ты! – сказал Мишка. – Что это ещё такое: не успеешь получить двойку, как уж о тебе вопрос! Думает, он председатель отряда, так может обо всех вопросы ставить! Ничего, вот он получит когда‑нибудь двойку, пусть и о себе ставит вопрос.
– Он не получит: он хорошо учится, – говорю я.
– А ты что его защищаешь?
– Да я не защищаю.
– Вот, придётся теперь оставаться! – говорит Мишка.
– Ничего, – говорю я. – Майка за инкубатором посмотрит.
После уроков мы остались на сбор отряда.
