— Ага! — сказал он, увидев нас. — Старые знакомые! Прошу. Любая винтовка. На выбор.
— У нас денег нет, — растерялся Крендель.
— Денег нет — это плохо. Без денег какая же стрельба, — нахмурился Кожаный.
В тире не было ни души. Вот сейчас бы и надо было ясно и толково поговорить о монахах. Крендель вздохнул, приоткрыл рот, но тут Кожаный сказал:
— Чего вздыхаешь? Пострелять хочется?
— Еще бы, — вздохнул и я.
— Ладно уж. По старой памяти вот вам два патрона — палите.
Замшевым перчаточным пальцем он выкатил из россыпи два патрона, и Крендель сразу схватил винтовку.
Поблескивая сизым металлом, винтовки лежали на прилавке. Приподняв одну с прикладом густого кофейного цвета, я почувствовал, какая она тяжелая. От нее пахло маслом и сталью.
Левой рукой я надавил на ствол. Он туго крякнул и переломился, открывши влажный от масла канал. Я вставил туда пульку, похожую на свинцовый наперсточек, прижал к щеке блестящий приклад.
— В слона! — шепнул Крендель и выстрелил.
Серый, рябой от пулевых ударов слон не шевельнулся.
— Промазал, — недовольно сказал Кожаный.
Крендель отложил винтовку и, тяжело дыша, стал глядеть, как я целюсь.
Три железные птицы свисали передо мной с потолка: утка, гусь, и лебедь с особенно тоненькой шеей. Вместо ног под каждою птицей торчал рычажок с белой кнопкой.
— Ну давай, давай, стреляй скорее, — не выдержал Крендель.
— Куда спешить, — ответил за меня Кожаный. — Надо выбрать.
Под птицами к стене была приделана бочка с надписью «Пиво», рядом стояла мельница с красными крыльями. А в самом нижнем ряду мишеней разместился настоящий зоопарк: рябой боевой слон, тигр, подкрадывающийся к антилопе, жираф. Неведомо как и заяц затесался в эту компанию, прилетевшую в город Карманов прямо из джунглей.
— Бей в тигра! — сказал Крендель таким тоном, будто слон был у него в кармане.
Я поцелился в тигра, в жирафа и, в конце концов, выбрал сундучок, который притулился сбоку. Что-то таинственное было в этом сундучке. Хотелось узнать, зачем он висит такой простенький среди ярких мишеней.
— Ты в сундучок не целься, — сказал Кожаный. — В сундучок стреляют самые лучшие стрелки. Цель в слона.
Я прицелился в слона.
— Бери чуть ниже, — командовал Кожаный. — Под самую кнопочку. Плавно нажимай спуск, не дергай.
Я подвел мушку под самую кнопочку и плавно нажал. Винтовка сухо треснула, а слон, который до сих пор крепко стоял на ногах, вдруг рухнул на колени.
— Вот это стрелок! Слона подбил! Хочешь еще разок?
— Еще бы, — ответил я.
— Хватит, — сказал Крендель, побледневший от огорчения. — Некогда нам стрелять.
— Что такое?
— Дело есть… Надо поговорить… В тот раз я спрашивал насчет парикмахерской, так не в ней дело…
— Что за чушь! — плюнул Кожаный. — Опять парикмахерская?!
— Да нет… дело в том, что мы ищем монахов.
— Монахов?! — изумился Кожаный, привстал и, как мне показалось, немного побледнел.
— Монахов, — подтвердил Крендель. — Вот и хотели у вас спросить, посоветоваться, как их найти, может, вы слыхали…
Кожаный заволновался. Оглянулся зачем-то на дверь и тихо спросил:
— Каких монахов?
— Наших, — ответил Крендель, тоже понизив голос.
— Сколько же вам надо монахов?
— Пять.
Кожаный снял кожаную кепку, вытер пот, выступивший у него на лбу.
— Не много ли? — сказал он. — Может, одного хватит?
— Нам хотя бы Моню, — жалобно ответил Крендель.
— Моню? — изумился Кожаный. — Что ж вы раньше-то молчали? Надо было сразу дело говорить. Все монахи здесь, а Моня… — вдруг он замолчал и приложил палец к губам.
Дверь дернулась, и в тир вошел новый посетитель.
— Почем выстрел? — спросил он, подходя к барьеру.
Это был тот самый Веснушчатый нос, которого звали Василий.