В давние времена в горном крае жил один жадный и злой старейшина. И у него не было детей. Долго старейшина возносил молитвы богам, делал им щедрые подношения, и наконец у него родился сын. Но счастья старейшине не прибавилось, потому что сын оказался уж больно чудным. В народе поговаривали, что, мол, этот ребенок послан старейшине в наказание за его свирепый нрав.
Мальчик был сильным, быстро рос, но вот беда: ничего-то он не умел. За какое дело ни примется, все у него получается наперекосяк. Потому и прозвали парня в селении Нгок, что значит «Дурень».
Время шло, и родители женили сына. Но ума у него не прибавилось. Как-то раз увидел он на улице охотников, несли они богатую добычу — тигра, кабанов, оленей. Вернулся Дурень домой и спрашивает жену:
— Скажи, женушка, как удается охотникам добывать столько дичи?
Жена, не зная, как подоходчивей ответить глупому мужу, в задумчивости покрутила в воздухе пальцами. Дурень уставился на ее руку и решил, что она показывает на крышу.
— Видишь ли,— наконец промолвила жена,— охотники расставляют западни там… высоко… где водятся звери. — И она опять покрутила в воздухе пальцами.
Дурень так и не понял, что жена имеет в виду высокие горы, а вовсе не крышу. На другой день, едва жена ушла по делам из дому, он забрался на крышу, устроил там западню, потом спустился, сел под деревом и стал ждать, когда в нее угодят тигры, кабаны и олени. Ждал он, ждал, все глаза проглядел, но так ничего и не дождался. От нетерпения Дурень то вскакивал с места, то снова усаживался. Под конец залез на крышу и устроился подле самой западни.
Под вечер, когда солнце ушло почивать в свое логово, домой возвратилась жена, развела огонь в очаге и принялась готовить рис на ужин. Потянуло дымком,
и у Дурня глаза заслезились, он раскашлялся. Не утерпел, громко крикнул:
— Откуда такой едкий дым? Все глаза мне выел!
Услышала жена голос мужа, глянула наверх и увидела, что он устроил западню на крыше, а сам сидит, ждет, когда добыча появится. Жена и сердится на этакого дуралея, и жалеет его, но пуще всего ее смех разбирает.
— Ох и несуразный у меня муженек,— сквозь смех проговорила она.— Где ж это видано — ставить западни на крыше?! Их надобно ставить высоко в горах. И не на видном месте, а под деревьями и кустами. А здесь ты до скончания века ничего не поймаешь. И еще запомни: лучшее место для западни — глубокая яма, наподобие той, что за нашим домом.
Хотел было Дурень с женой поспорить, потому что, как все глупцы, был отъявленным спорщиком, но счел за лучшее на этот раз промолчать. Даже головой кивнул.
Наутро, когда жена снова отправилась по делам, Дурень вторично наладился западню строить. Вспомнив, какое место жена назвала лучшим для западни, он больше не стал лазать на крышу, а устроился в яме за домом. Вскоре ему и впрямь повезло! Угодил в западню горластый петух и поднял крик на всю округу. Ох и обрадовался Дурень! Схватил добычу, домой приволок. Весь день, до самого заката, в западню попадались то куры, то свиньи. Чуть ли не всю живность, свою и соседскую, переловил горе-охотник.
Люди селения, конечно, слышали тревожное кудахтанье и отчаянный свинячий визг, доносившиеся от дома Дурня, но никому и в голову не пришло заподозрить недоброе. Только к вечеру всполошились соседи: многие недосчитались свиней и кур. Стали люди бегать от дома к дому, друг друга спрашивать. В это время жена Дурня возвращалась домой и диву далась, отчего люди так кричат и ругаются, что ищут по всему селению? Однако, войдя в свой дом и увидев кучу битых кур и свиней, сразу поняла, в чем дело. Не проронив ни слова, бедняжка села на пол, закрыла лицо руками и горько заплакала. А Дурень никак в толк не возьмет, отчего жена не радуется такой богатой добыче.
— Ой-ой-ой! — растерянно проговорил он.— У нас радость, а ты почему-то плачешь. Не пойму я тебя… Ты полюбуйся лучше, сколько кур и свиней я добыл! Спасибо тебе, женушка, научила меня хорошие западни ставить. Утри слезы, навари и нажарь нам к ужину много мяса. Видишь, какой у тебя муж хороший добытчик!
Услышала жена эти речи, пуще прежнего расплакалась:
— Какой ты, право, болван! Подумал бы лучше, как. нам теперь с людьми расплатиться. Ведь ты извел почти всех кур и свиней в нашем селении.