Глава третья

о том, как знакомятся с домом и с привидениями

Муми-мама сидела на крыше с сумкой, корзинкой для рукоделия, кофейником и семейным альбомом в охапке. Время от времени она отодвигалась от кромки прибывающей воды: она терпеть не могла, чтобы хвост намокал. В особенности сейчас, когда она принимала гостей.

— Но мы не сможем спасти всю обстановку гостиной, — сказал Муми-папа.

— Дорогой мой, — сказала Муми-мама, — к чему стол без стульев или стулья без стола? И что за радость от кровати без бельевого шкафа?

— Ты права, — согласился папа.

— И очень хорошо, когда есть зеркальный шкаф, — мягко сказала Муми-мама. — Ты же знаешь, как приятно посмотреться в зеркало утром. К тому же, — продолжала она после небольшой паузы, — на диване так чудесно лежать и размышлять после полудня.

— Нет, обойдёмся без дивана, — категорически возразил Муми-папа.

— Ну как хочешь, любовь моя, — ответила Муми-мама.

Мимо них проплывали вывороченные с корнями кусты и деревья. Проплывали повозки, деревянные корыта, экипажи, садки для рыбы, какие-то мостки и колья — всё либо пустое, либо густо облепленное пострадавшими от наводнения. Однако все эти предметы были слишком малы и не могли служить обстановкой для гостиной.

Но вот Муми-папа сдвинул шляпу на затылок и воззрился на устье долины. Со стороны моря подплывала какая-то диковина. Солнце светило Муми-папе в глаза, и он не мог разглядеть, следует ли её опасаться, но во всяком случае это было что-то большое, до того большое, что могло составить целых десять гостиничных меблировок для семей побольше, чем его.

Сначала это выглядело огромной тонущей банкой. Потом приняло вид лодки, вставшей торчмя.

Муми-папа обернулся к своим домашним и сказал:

— Думаю, мы спасёмся.

— Разумеется, спасёмся, — отозвалась Муми-мама.

— Я сижу здесь и ожидаю наш новый дом. С нами ничего не случится, ведь не жулики же мы.

— Ну, не скажи! — воскликнул Хомса. — Я знаю плутов, которым неведома опасность.

— Им, бедняжкам, должно быть, живётся так скучно, — сказала Муми-мама.

Но вот диковину подогнало поближе. На первый взгляд это было что-то вроде дома. Вверху на куполообразной крыше виднелись два золотых лица, одно из них плакало, другое смеялось. Прямо под этими двумя гримасничающими лицами было полукруглое помещение, тёмное и всё затянутое паутиной. Огромная волна явно смыла и унесла с собой целую стену. По обе стороны зияющей пустоты висели красные бархатные портьеры, их концы уныло полоскались в воде.

Муми-папа с любопытством вглядывался в это сумрачное помещение.

— Есть кто-нибудь дома? — осторожно спросил он.

Ответа не последовало. Слышно было, как от волнения на море хлопают незапертые двери да комки пыли перекатываются по голому полу.

— Надеюсь, им удалось спастись от бури, — озабоченно сказала Муми-мама. — Бедная семья! Интересно, какие они из себя? Собственно говоря, это ужасно — лишить их дома на такой манер…

— Любовь моя, — сказал Муми-папа. — Вода прибывает.

— Да-да, — ответила Муми-мама. — Пожалуй, мы переселимся туда.

Она шагнула в свой новый дом и огляделась.

— Они были немножко неряшливы, — сказала она. — Ну да кто не неряшлив? А ещё: они копили всякое старьё. Очень жаль, что одна стена выпала, но, разумеется, сейчас, летом, это не так страшно…

— Где мы поставим стол из гостиной? — спросил Муми-тролль.

— Вот здесь, посредине, — ответила его мама.

Она почувствовала себя гораздо спокойнее, когда тёмно-красная, украшенная кистями обстановка гостиной собралась вокруг неё. Эта странная комната сразу стала уютной, и Муми-мама, довольная, уселась в кресло-качалку и начала размышлять о гардинах и небесно-голубых обоях.

— Теперь от моего дома остался только флагшток, — мрачно сказал Муми-папа.

Муми-мама похлопала его по лапе.

— У нас был великолепный дом, — сказала она. — Намного лучше, чем этот. Но пройдёт чуточку времени, и ты увидишь, что всё тут в точности так, как в прежнем.

(Дорогие читатели, Муми-мама глубоко ошибалась. Ничто тут не станет в точности так, как в прежнем, потому что дом, который им достался, был совсем необычный, и жила в нём совсем необычная семья. Больше я ничего не скажу.)

— Может, флаг следовало бы спасти? — спросил Хомса.

— Нет, пусть остаётся как есть, — ответил Муми-папа. — В этом есть что-то этакое гордое, сам не знаю что.

Тихо плыли они вдоль по долине. Но ещё и с перевала между Одинокими Горами они видели, как флаг радостно машет им, словно веха, поднимаясь над водой.

Муми-мама накрыла стол для вечернего чая в своем новом доме.

Чайный стол выглядел как-то одиноко в большой чужой гостиной. На страже вокруг него стояли стулья, зеркальный шкаф и ещё бельевой, но дальше за всем этим комната тонула во мраке, тишине и пыли. Однако удивительнее всего был потолок, под которым повесили уютную гостиную лампу с бахромой из красных кистей. Он терялся в таинственных тенях, он шевелился и трепетал, что-то большое, не понять что, колыхалось там взад и вперёд в лад с покачиванием дома на волнах.