— Привет, Муми-мама! — радостно крикнул он. — Не возьмёшь ли на себя заботу обо всех этих малышах?
Пьеса становилась всё веселее и веселее. Вся публика мало-помалу вскарабкалась на сцену и приняла участие в действии путём уничтожения съестной платы за вход, которая громоздилась на столе гостиной. Муми-мама, избавившись от тягостных юбок, бегала взад и вперёд и раздавала чашки с кофе.
Оркестр заиграл «Вхождение хемулей».
Муми-папа весь сиял от успеха, а Миса была не менее счастлива, чем на генеральной репетиции.
Внезапно Муми-мама остановилась посреди сцены и уронила чашку с кофе.
— Он идёт, — прошептала она, и всё затихло вокруг.
Осторожные гребки веслом приближались к ним из темноты. Звенел маленький колокольчик.
— Мама! — крикнул кто-то. — Папа! Я возвращаюсь домой!
— Ну и ну, — сказал Хемуль. — Да это же мои арестанты! Хватайте их скорее, не то они сожгут театр!
Муми-мама кинулась к рампе. Она увидела, как Муми-тролль уронил весло в воду, когда поворачивал лодку. В растерянности он пытался грести одним веслом, но лодка лишь вертелась на месте. На корме сидела маленькая тощая Хемульша приятной наружности и кричала что-то, но никто не обращал на неё внимания.
— Беги! — крикнула Муми-мама. — Тут полиция!
Она не знала, что натворил её Муми-тролль, но была совершенно уверена, что он во всём прав.
— Хватайте моих арестантов! — кричал большущий Хемуль. — Они сожгли все объявления и устроили так, что парковый сторож сам собой засветился!
Публика, некоторое время пребывавшая в недоумении, решила, что пьеса продолжается. Зрители оставили чашки с кофе и ринулись к рампе поглядеть, что там творится.
— Хватайте их! — злобно кричал Хемуль.
Зрители зааплодировали.
— Постойте, — спокойно сказал Снусмумрик. — Тут какое-то недоразумение. Ведь это я разорвал надписи. И правда ли, что парковый сторож всё ещё светится?
Хемуль повернулся и вперился взглядом в Снусмумрика.
— Вы только подумайте, какая дешевизна для паркового сторожа, — беспечно болтал Снусмумрик, а сам тем временем потихоньку подвигался к рампе. — Никаких счетов за электричество! А ещё он, пожалуй, сможет зажигать трубку сам о себя и варить яйца у себя на голове…
Хемуль не произнёс ни слова. Он лишь медленно надвигался на Снусмумрика, расставив свои большущие лапы, примериваясь схватить его за шиворот. Всё ближе и ближе надвигался он, вот он приготовился к прыжку, и в следующее мгновение…
Вращающаяся сцена с невероятной быстротой пришла в движение. Они услышали смех Эммы, но на этот раз не презрительный, а радостный, ликующий.
Всё произошло так быстро, что зрителям было трудно уследить за ходом событий. Все разом потеряли равновесие и повалились друг на друга, сцена продолжала вращаться, а двадцать четыре лесных малыша набросились на Хемуля и вцепились зубами в его мундир.
Снусмумрик прыжком тигра перескочил через рампу и угодил прямо в одну из пустующих лодок. Лодка Муми-тролля опрокинулась от сильной зыби, и фрекен Снорк, Филифьонка и маленькая Хемульша поплыли к театру.
— Браво! Браво! Da capo! — кричали зрители.
Как только Муми-тролль поднял голову над водой, он повернулся и поплыл к лодке, где сидел Снусмумрик.
— Привет! — сказал он, хватаясь за борт. — Страшно рад тебя видеть!
— Привет, привет! — ответил Снусмумрик. — А ну живей в лодку, и вот посмотришь, как надо удирать от полицейских!
Муми-тролль перевалился через борт в лодку, и Снусмумрик начал выгребать из залива с такой силой, что вода забурлила за кормой.
— Прощайте, мои детки, спасибо за помощь! — крикнул он. — И блюдите себя в чистоте и опрятности, не влезайте на крышу, пока смола не просохнет!
Хемулю наконец удалось избавиться от вращающейся сцены, детей леса и зрителей, кричащих ура и засыпающих его цветами. Сыпля ругательствами, он сел в лодку и ринулся в погоню за Снусмумриком.
Но он опоздал: Снусмумрик исчез в ночи.
Всё стало как-то по-особенному тихо.
— Вот ты и пришла, — спокойно сказала Эмма, глядя на мокрую Филифьонку. — Только не думай, что театр — это сплошной танец на розах.