— Неужели вы думаете, что собирается дождь? При такой-то жаре?
— Я не думаю, я знаю, — спокойно ответила Мэри Поппинс. — И если бы я была Смотрителем Парка, я бы не тратила напрасно время, как некоторые! Вон там кусок апельсиновой корки — почему вы его не подбираете?
Она ткнула вязальной спицей в сторону и держала ее до тех пор, пока Смотритель не поднял мусор и не запихнул его в корзину.
«Если бы она была на моем месте, — подумал он про себя, — то здесь был бы не Парк, а гладкая чистая пустыня!»
Он обмахнул лицо кепкой.
— Во всяком случае, — громко сказал он, — не моя вина в том, что я Смотритель Парка. По справедливости я должен был бы стать первопроходцем, исследователем новых земель. Если бы я стал, кем хотел, меня бы здесь не было. Я бы сидел где-нибудь на льдине среди Полярных Медведей!
Вздохнув, он облокотился о палку, и погрузился в дрему.
— Гм! — громко хмыкнула Мэри Поппинс.
Испуганный этим восклицанием, голубь, сидевший на ветке у нее над головой, захлопал крыльями.
Вниз упало перышко и медленно закачалось на ветру. Джейн протянула руку и поймала его.
— Как оно щекочет! — прошептала она, проводя кончиком пера себе по носу. Затем, повязав вокруг головы ленту, прикрепила к ней перо.
— Я дочь Индейского Вождя. Меня зовут Миннехаха, что означает «звенящая вода, бегущая по камням».
— Ничего подобного, — возразил Майкл. — Ты Джейн Кэролайн Бэнкс.
— Это только снаружи, — настаивала Джейн. — На самом деле я кто-то совсем другой.
— Просто тебе надо было побольше съесть за ленчем. Тогда у тебя не было бы таких странных ощущений. И наш Папочка вовсе не Индейский Вождь, так что ты никакая не Миннехаха!
Внезапно он насторожился и пристально уставился в траву.
— Вон — идет! — дико закричал он и, упав на живот, извиваясь, пополз вперед.
— Спасибо, Майкл, — заметила Мэри Поппинс, — за то, что лягнул меня. Ты что — цирковая лошадь?
— Не лошадь, а охотник, Мэри Поппинс! Я иду по следу в джунглях!
— Джунгли! — насмешливо бросил Смотритель Парка. — Мне больше по душе снежные пустыни!
— Если ты не будешь осторожен, Майкл Бэнкс, то след приведет тебя домой, прямиком в постель. Никогда еще не встречала таких глупых детей. И взрослого, который не намного умнее их! — добавила Мэри Поппинс, глядя на Смотрителя Парка. — Всегда хотите быть чем-то еще вместо того, чтобы быть тем, что вы есть на самом деле! Охотник! Миннимаха, Пинитаха, или как там ее… Гораздо больше вы похожи на пастушку, которая присматривала за гусями, и свинопаса!
— Но я охочусь вовсе не на гусей или свиней! Это Лев, Мэри Поппинс! Внешне он, может быть, и похож на муравья, но внутри… Ага! Наконец-то я поймал его! Внутри — он людоед!
Майкл перевернулся, держа что-то маленькое между большим и указательным пальцем.
— Джейн… — начал он возбужденно, но закончить не успел, так как Джейн принялась делать ему какие-то отчаянные знаки.
Посмотрев на Мэри Поппинс, Майкл понял, в чем дело.
Вязание ее упало на плед, а руки были сложены на груди. Она смотрела на что-то, находящееся далеко-далеко, за Улицей, за Парком, и, быть может, даже за горизонтом.
Осторожно, чтобы не побеспокоить свою няню, дети подобрались поближе. Смотритель Парка плюхнулся на коврик и уставился на нее выпученными глазами.
— Мэри Поппинс, вы что-то говорили о пастушке, присматривавшей за гусями, — подсказала Джейн. — Расскажите нам о ней!
Майкл смотрел на свою няню и тоже ждал.
На какое-то мгновение ее взгляд задержался на детях, затем снова устремился вдаль.
— Она сидела вон там, — задумчиво начала Мэри Поппинс не своим обычным, а каким-то чужим, странным голосом. — Проходил день за днем, а она сидела среди стаи гусей, от нечего делать заплетая и расплетая свои косы. Иногда пастушка срывала лист папоротника и обмахивалась им, как веером, словно была Королевой, или, по меньшей мере, женой Аорда-Канцлера. Иногда она сплетала из цветов венок и шла к ручью, чтобы полюбоваться на то, как он ей идет. И каждый раз, глядя на свое отражение, она подмечала, что ее глаза синие-пресиние и что с ними не могут сравниться даже васильки, растущие на лугу, что ее щеки — розовые, как грудка малиновки, только еще лучше. Что касается губ, а тем более носа — то она не могла найти даже подходящих слов, чтобы описать, насколько они красивы.
— Этим она очень похожа на вас, Мэри Поппинс! — сказал Майкл. — Так довольна собой…
Взгляд Мэри Поппинс оторвался от горизонта и свирепо метнулся в его сторону.
— Я хотел сказать, Мэри Поппинс… — запинаясь, пробормотал Майкл. — Я хотел сказать, — нашелся он и льстиво улыбнулся, — что у вас тоже розовые щеки и синие глаза. Прямо как колокольчики!
Удовлетворенная улыбка появилась на лице Мэри Поппинс, и Майкл украдкой облегченно вздохнул.
— Итак, прекрасная пастушка любовалась своим отражением в ручье, — продолжила рассказ Мэри Поппинс. — И каждый раз, глядя на него, она жалела всех людей, которые пропускали такое великолепное зрелище. В особенности ей было жаль красивого свинопаса, который следил за стадом по другую сторону потока.
«Ах, если бы только я была обыкновенной пастушкой! — грустно думала она. — Ах, если бы я на самом деле была тем, чем кажусь с первого взгляда! Тогда бы я смогла пригласить его к себе в гости. Но поскольку я нечто большее, чем обыкновенная пастушка, то это от падает», — и, с неохотой отвернувшись, она принималась смотреть в другую сторону.