Аня была окончательно озадачена.
— Трескается, — повторила она удивленно. — Почему?
— Потому что она слишком много трещит, — объяснил Гриф.
— Я думала, что рыбы немые, — шепнула Аня.
— Как бы не так, — воскликнул Гриф. — Вот есть, например, белуга. Та прямо ревет. Оглушительно.
— Раки тоже кричат, — добавила Чепупаха. — Особенно когда им показывают, где зимовать. При этом устраиваются призрачные гонки.
— Отчего призрачные? — спросила Аня.
— Оттого, что приз рак выигрывает, — ответила Чепупаха.
Аня собиралась еще спросить что-то, но тут вмешался Гриф.
— Расскажите-ка нам о ваших приключеньях, — сказал он.
— Я могу вам рассказать о том, что случилось со мной сегодня, — начала Аня. — О вчерашнем же нечего говорить, так как вчера я была другим человеком.
— Объяснитесь! — сказала Чепупаха.
— Нет, нет! Сперва приключенья, — нетерпеливо воскликнул Гриф. — Объясненья всегда занимают столько времени.
И Аня стала рассказывать о всем, что она испытала с того времени, как встретила Белого Кролика. Сперва ей было страшновато — оба зверя придвигались так близко, выпучив глаза и широко разинув рты, — но потом она набралась смелости. Слушатели ее сидели совершенно безмолвно, и только когда она дошла до того, как Гусеница заставила ее прочитать «Скажи-ка, дядя…» и как вышло совсем не то, — только тогда Чепупаха со свистом втянула воздух и проговорила:
— Как это странно!
— Прямо скажу — странно, — подхватил Гриф.
— Я бы хотела, чтобы она и теперь прочитала что-нибудь наизусть. Скажи ей начать!
И Чепупаха взглянула на Грифа, словно она считала, что ему дана известная власть над Аней.
— Встаньте и прочитайте «Как ныне сбирается…», — сказал Гриф.
«Как все они любят приказывать и заставлять повторять уроки! — подумала Аня. — Не хуже, чем в школе!»
Однако она встала и стала читать наизусть, но голова ее была так полна Омаровой кадрилью, что она едва знала, что говорит, и слова были весьма любопытны:
Как дыня, вздувается вещий Омар.
«Меня, — говорит он, — ты бросила в жар;
Ты кудри мои вырываешь и ешь,
Осыплю я перцем багровую плешь».
Омар! Ты порою смеешься, как еж,
Акулу акулькой с презреньем зовешь;
Когда же и вправду завидишь акул,
Ложишься ничком под коралловый стул.
— Это звучит иначе, чем то, что я учил в детстве, — сказал Гриф.
— А я вообще никогда ничего подобного не слышала, — добавила Чепупаха. — Мне кажется, это необыкновенная ерунда.
Аня сидела молча. Она закрыла лицо руками и спрашивала себя, станет ли жизнь когда-нибудь снова простой и понятной.
— Я требую объясненья, — заявила Чепупаха.
— Она объяснить не может, — поспешно вставил Гриф и обратился к Ане: — Продолжай!
— Но как же это он прячется под стул, — настаивала Чепупаха. — Его же все равно было бы видно между ножками стула.
— Я ничего не знаю, — ответила Аня.
Она вконец запуталась и жаждала переменить разговор.
— Продолжай! — повторил Гриф. — Следующая строфа начинается так: «Скажи мне, кудесник…»
Аня не посмела ослушаться, хотя была уверена, что опять слова окажутся не те, и продолжала дрожащим голосом:
«Я видел, — сказал он, — как, выбрав лужок,
Сова и пантера делили пирог:
Пантера за тесто, рыча, принялась,
Сове же на долю тарелка пришлась.
Окончился пир — и сове, так и быть,
Позволили ложку в карман положить.
Пантере же дали и вилку, и нож.
Она зарычала и съела — кого ж?»
— Что толку повторять такую белиберду? — перебила Чепупаха. — Как же я могу знать, кого съела пантера, если мне не объясняют. Это головоломка какая-то!
— Да, вы уж лучше перестаньте, — заметил Гриф, к великой радости Ани.
— Не показать ли вам вторую фигуру Омаровой кадрили? — продолжал он. — Или же вы хотели бы, чтобы Чепупаха вам что-нибудь спела?
— Пожалуйста, спойте, любезная Чепупаха, — взмолилась Аня так горячо, что Гриф даже обиделся.
— Гм! У всякого свой вкус! Спой-ка ей, матушка, «Черепаховый суп».
Чепупаха глубоко вздохнула и, задыхаясь от слез, начала петь следующее:
Сказочный суп — ты зелен и прян.
Тобой наполнен горячий лохан!
Кто не отведает? Кто так глуп?
Суп мой вечерний, сказочный суп,
Суп мой вечерний, сказочный суп!
Ска-азочный су-уп,
Ска-азочный су-уп,
Су-уп мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный суп!
Сказочный суп — вот общий клич!
Кто предпочтет рыбу или дичь?
Если б не ты, то, право, насуп —
Ился бы мир, о, сказочный суп!
Сбился бы мир, о, сказочный суп!
Ска-азочный су-уп,
Ска-азочный су-уп,
Су-уп мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный СУП!
— Снова припев! — грянул Гриф, и Чепупаха принялась опять петь, как вдруг издали донесся крик: «Суд начинается!»
— Скорей! — взвизгнул Гриф и, схватив Аню за руку, понесся по направлению крика, не дожидаясь конца песни.
— Кого судят? — впопыхах спрашивала Аня, но Гриф только повторял: «Скорей!» — и все набавлял ходу. И все тише и тише звучали где-то позади обрывки унылого припева:
Су-уп мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный суп!