— Синьор начальник, неопознанный самолет просит разрешения на посадку.
— Неопознанный самолет? А как он сюда попал?
— Не знаю, синьор начальник. У нас не было с ним раньше никакой связи. Он говорит, что у него кончается горючее и он сядет, даже если мы будем против. Странный какой-то тип, однако.
— Странный?
— Чудак, по-моему. Я слышал сейчас, как он посмеивался в микрофон: «Тем более что все равно никто не может остановить меня…»
— Так или иначе, пусть лучше сядет, а то еще натворит каких-нибудь бед.
Самолет приземлился на маленьком летном поле на окраине Столицы ровно в 23 часа 27 минут. До полуночи оставалось 33 минуты. Притом это была не обычная, а самая важная в году полночь. Это было 31 декабря. И на всем континенте миллионы людей ожидали наступления Нового года.
Никому не известный летчик выпрыгнул из кабины на землю и сразу же распорядился:
— Выгрузите мой багаж! Там двенадцать баулов, не забудьте ни одного! И вызовите три такси, иначе их не перевезти! Может кто-нибудь позвонить по телефону от моего имени?
— Не знаю, не знаю, — уклончиво ответил синьор начальник. — Сначала надо прояснить кое-какие детали, вам не кажется?
— Не вижу никакой необходимости! — улыбнулся летчик.
— А я, однако, вижу! — возразил синьор начальник. — И прошу вас предъявить документы и бортжурнал.
— Простите, но я не стану этого делать.
Он заявил это так категорично, что синьор начальник чуть не взорвался от возмущения.
— Как угодно, — сказал он, — а пока, будьте любезны, пройдите сюда!
Летчик ответил легким поклоном. И начальнику показалось, что поклон этот был чересчур вежливым. «Уж не насмехается ли он надо мной? — подумал он. — Во всяком случае, из моего аэропорта он выйдет с совсем другой миной».
— Имейте в виду, — продолжал между тем загадочный путешественник, — что меня ждут. Очень, очень ждут.
— И должно быть, к полуночи, чтобы отпраздновать Новый год?
— Совершенно верно, дражайший!
— А я, как видите, нахожусь при исполнении служебных обязанностей и всю новогоднюю ночь проведу здесь, в аэропорту. И вам, если будете упорствовать и не пожелаете предъявить документы, придется составить мне компанию.
Незнакомец (тем временем они вошли в кабинет начальника) спокойно расположился в кресле, закурил трубку и с интересом осмотрелся вокруг.
— Документы? Но ведь они уже у вас, синьор начальник.
— В самом деле? Выходит, вы, как фокусник, сумели засунуть их мне в карман? И сейчас еще достанете у меня из носа яйцо, а из уха часы?
Вместо ответа незнакомец указал на новый красочный календарь, висевший на стене у письменного стола.
— Вот мои документы. Я — Время. В моих двенадцати баулах находятся двенадцать месяцев, которые должны начаться через… Ну-ка, посмотрим… Через двадцать девять минут.
— Если вы — Время, — невозмутимо ответил синьор начальник, — то я в таком случае реактивный самолет. Я вижу, вы шутник. Отлично! Значит, мне не придется скучать. И все же я включу, если не возражаете, телевизор. Не хотелось бы пропустить начало Нового года.
— Включайте, включайте! Только не будет никакого Нового года, пока вы меня держите тут.
По телевизору передавали праздничный концерт. Время от времени красивая дикторша, посмотрев на большие часы, висевшие на сцене за оркестром, прямо над головой ударника, напоминала:
— До Нового года осталось двадцать пять минут… Осталось двадцать две минуты…
Неизвестный пилот, казалось, от души развлекался телевизионным зрелищем. Он подпевал певцу, отбивал такт ногой вместе с оркестром и весело смеялся над шутками клоунов.
— До полуночи осталась одна минута, — улыбнулся синьор начальник. — Очень жаль, что не могу предложить вам бокал шампанского. На службе я никогда не пью.
— Спасибо, но в шампанском уже нет нужды. Время остановилось. Посмотрите на свои часы.
Синьор начальник невольно перевел взгляд на циферблат своих наручных часов и поднес их к уху. «Странно, — подумал он, — они тикают, но секундная стрелка стоит на месте — видимо, испортилась».
И он стал отсчитывать секунды. Отсчитал шестьдесят и обнаружил, что минутная стрелка тоже не двигается и по-прежнему показывает без одной минуты двенадцать. И на больших часах на экране телевизора она тоже замерла.
— Должно быть, возникла какая-то маленькая неисправность… — смущенно объяснила дикторша.