В тот день, когда вылупился из яйца Карроинги, ревел и бушевал ветер; песок, поднятый вихрем с земли, походил на высокие башни; порывы ветра ломали хрупкие ветки смоковницы; море бросало на берег свои брызги, а воющий шквал прибивал к самой земле траву.
Высиживал птенцов отец, во всяком случае большую часть времени.
Старый Бэрамул понимал всю важность этого занятия и только вначале разрешал матери делить с ним этот почётный долг, а потом уже сам высиживал четырнадцать оливково-зелёных яиц, собран ных вместе. Все яйца были правильной овальной формы, и острые концы их глядели в одну сторону.
Для страусов это было радостное зрелище – ровный круг из яиц, лежащих на траве в гнезде из веток.
Яйцам всё время нужно было тепло. Потому, наверное, Бэрамул так ревниво и оберегал их.
Во всяком случае, уже вскоре после того, как Кундэллу, мать эму, положила последнее яйцо, Бэрамул начал проявлять признаки беспокойства. Ночью он обегал вокруг гнезда, издавая глубокие гортанные крики и громко хлопая крыльями, затем возвращался не спеша назад, прогонял Кундэллу из гнезда и занимал её место.
Когда первый птенец пробил зелёную скорлупу, Бэрамул был явно очень взволнован и возбуждён. Он бил крыльями, сражаясь с сильными порывами ветра, и Кундэллу приходилось держаться на почтительном расстоянии от его когтей.
Затем эму-отец снова сел на яйца, укрыв дрожащего птенца от сильного ветра взъерошенными перьями. Только что вылупившийся птенец совсем не походил на своих родителей. Шея у него была короткая, а всё тело забавно покрывали коричневые и белые пятна. Хвоста у него не было.
Когда ветер стих, Бэрамул накормил новорождённого Карроинги травой и семенами, которые можно было достать, не вставая с гнезда.
Карроинги ел жадно. Как будто он знал, что вот-вот и второй птенец пробьёт себе дорогу сквозь яичную скорлупу, а за ним ещё и ещё один, и скоро вся крикливая семья станет громко требовать еды.
Так оно и случилось. За несколько дней вылупились из яиц все эму. Повсюду валялась разбитая скорлупа. Бэрамул старался накормить всех птенцов сам. И каждый раз, когда мать-эму хотела ему помочь, он угрожающе поворачивал в её сторону клюв.
