Муми-тролль направился к красному лесу. Он пробегал семь шагов, потом начинал звать Сниффа. И снова семь шагов — и так далее.
И вот до него откуда-то издали донёсся слабый голосок. Муми-тролль сложил ладошки рупором и закричал изо всех сил:
— СНИФФ!
И малышка Снифф снова откликнулся, только уже гораздо ближе. Они бежали навстречу друг другу. Встретились. Не говоря ни слова, помчались к гроту. Котёнок бежал за ними. А комета всё приближалась и приближалась, направляясь к замеревшей в страхе долине.
Оставалось шесть минут… Бежать по песку было трудно. Они продвигались медленно, как в кошмарном сне. Глаза обжигал нестерпимый зной, в горле совсем пересохло. Но вот и гора. Там наверху стояла Муми-мама, что-то кричала и махала лапами. А они лезли и лезли наверх. Оставалось три минуты! И вот они уже в гроте. А там темно и прохладно, и горит керосиновая лампочка, как будто ничего и не случилось.
— Позвольте мне представить вам моего котёнка, — сказал Снифф дрожащим голосом.
А Муми-мама поторопилась отозваться:
— Какой прелестный котёночек!.. А знаешь, я подумала, что я подарю тебе бабушкины изумруды, чтобы поприветствовать твоё возвращение. Но в суматохе я просто совсем об этом забыла… Мне показалось, что можно сделать из них ошейничек для твоего котёнка…
— Изумруды! — воскликнул Снифф. — Фамильные! Моему котёнку? Ой, как же я счастлив!
В эту самую секунду комета пронеслась над Землёй. Керосиновая лампа упала в песок и погасла. Было ровно сорок две минуты и четыре секунды девятого.
За одеялом, пропитанным подземным подсолнечным маслом, что-то ярко вспыхнуло, но в гроте было темно. Все забились в самый дальний угол и слушали, как по ванне на крыше барабанит метеоритный дождь.
Ондатр так и застрял в тазике, в котором он отмокал. Хемуль лёг животом на свой альбом с марками, чтобы его опять как-нибудь не унесло.
Гора ходила ходуном, комета ревела, точно ужасалась самой себе, а может быть, это кричала Земля…
Они сидели неподвижно, тесно прижавшись друг к другу. Время тянулось чудовищно медленно. И вдруг всё замолкло. Они прислушивались и прислушивались. Но снаружи было действительно тихо.
— Мама, Земля кончилась? — спросил Муми-тролль шёпотом.
— Всё кончилось, — сказала мама. — Я не знаю, что с нами, но во всяком случае всё кончилось.
— Кончилось, но это не конец, — попытался пошутить Муми-папа.
Снорк засмеялся. И опять наступила тишина. Мама подняла и засветила керосиновую лампу. При её слабом свете все увидели, что котёнок сидит и преспокойно умывается.
— Ой, как было страшно, — сказала фрёкен Снорк. — Я больше ни разу в жизни не взгляну на часы.
— А сейчас мы ляжем спать, — сказала Муми-мама. — Мы больше не будем говорить о комете и даже думать о ней. И никто пусть не выглядывает наружу. Мы посмотрим завтра утром.
Когда они все улеглись и натянули одеяла до самого носа, Снусмумрик достал губную гармошку. И после того как он обнаружил, что звуки вернулись, и тихие и громкие, он заиграл колыбельную песню. Муми-мама знала эту песенку, и она тихонько запела:
Спите, детишки, минула беда,
В небе ходят кометы не зная куда.
Пусть вам приснится радостный сон.
Утром проснётесь — забудется он.
Льются с небес голубые лучи:
Звёзды-овечки пасутся в ночи.
И вскоре в гроте всё затихло. Снифф пробудился было и почувствовал что-то мягкое у самого своего носа. Это был котёнок. Снифф обнял его. Так они и спали — рядышком.