1
И вот наконец Нильс увидел родную деревню.
— Гляди, гляди, — крикнул он Мартину, — вон улица наша! Вон наш дом! Попросим Акку спуститься.
Но Акку не надо было просить. Она ведь была умная гусыня и сама понимала, как хочется Нильсу увидеть родной дом.
Она высмотрела за деревней заглохший пруд и приказала стае спускаться.
Нильсу не терпелось сейчас же побежать домой. Но он боялся встретиться с кем-нибудь на улице и решил подождать до вечера.
Когда совсем уже стемнело, он отправился в деревню. Мартин со своим семейством тоже пошел за ним. Он хотел показать жене и детям птичник, в котором провел свою молодость.
— Мы только взглянем разок и вернемся, — сказал Нильс старой гусыне.
К счастью, они никого не встретили, пока шли через деревню.
Вот и знакомый двор. Они осторожно прошмыгнули через калитку.
Во дворе было тихо. Все куры и гуси давно уже спали. Только из дома доносились неясные голоса. Дверь в дом была приоткрыта, и оттуда узкой полосой пробивался свет.
Нильс заглянул в щелку.
В комнате все по-прежнему: у окна — стол, около печки — сундук и даже сачок на старом месте, между окном и шкафом.
Мать с отцом сидели за столом около лампы. Мать что-то вязала, а отец штопал рыбачью сеть. Под столом, свернувшись калачиком, лежал кот и тихонько мурлыкал.
— Где-то сейчас наш сыночек? — говорила мать, тяжело вздыхая. — Верно, голодает да холодает, скитаясь по дорогам… А может, больной лежит. Долго ли ребенку заболеть!..
Отец ничего не сказал. Он только нахмурился и еще ниже склонился над сетью.
— А может, его и на свете уже нет, — снова заговорила мать и украдкой вытерла глаза концом своего вязанья.
«Да я жив! Я здесь!» — чуть было не крикнул Нильс и сам отер рукавом слезы.
— Ну уж ты придумаешь! — сердито сказал отец. — Подожди, вернется наш сыночек! Мы еще с ним порыбачим! Но мать только всхлипнула в ответ.
— Уж какое там вернется! Если и жив, все равно домой не придет… — говорила она сквозь слезы. — Сколько раз тебе твердила: не наказывай ты его. Ведь мал он да глуп — что с него спросишь? А ты чуть что — сразу за ремень. Вот он и убежал.
— Ну да, а сама ты его мало бранила, что ли?
— Да я так уж, любя…
— А я что, не любя? Только вот одно я в толк не возьму — неужели он Мартина с собой увел? Собаку бы еще, это я понимаю. Собака — друг человека. А тут гусь какой-то! Гусь человеку не товарищ.
— Как это не товарищ? Еще какой товарищ! — крикнул Нильс и скорей захлопнул ладонью рот.
— Кто это там пищит? — сказала мать, оглядываясь. — Мыши, что ли? Прямо беда с ними, все зерно в подполье перепортят. Эй ты, котище! Довольно тебе нежиться, ступай на охоту!
Кот зевнул, потянулся и лениво пошел к двери.
Он повел носом вправо, повел влево. Нет! Мышиным духом не пахнет.
А Нильс тем временем ни жив, ни мертв стоял за кадкой с водой. Он боялся шевельнуться, боялся дохнуть.
Что, если кот и вправду примет его за мышь?
И Нильс сразу представил себе, как кот бросается на него, хватает и тащит в зубах к матери.
У него даже пот на лбу выступил от страха и стыда.
Но кот, не обнаружив ничего подозрительного, угрожающе мяукнул в темноту и вернулся на свое место.
Нильс подождал с минутку, потом тихонько выбрался из своего убежища и медленно побрел по двору.
Около птичника стояло старое корыто, из которого мать всегда кормила кур и гусей. Гусята обступили корыто со всех сторон и жадно подбирали оставшиеся на дне зернышки, — Это зерно ячменное, — объяснял Мартин своим детям. — Такое зерно домашние гуси клюют каждый день, — Очень вкусное зерно,
— сказал Юкси. — Давайте останемся и будем домашними гусями! Тут к ним подошел Нильс.
— Что ж, Мартин, мне пора идти, — грустно сказал он. — А ты, если хочешь, оставайся.
— Нет, — сказал Мартин, — я тебя не брошу. С тобой я бы остался, а так
— это не дело… Ну, полетели! — скомандовал он гусятам.
— Не хочу никуда лететь, — запищал Юкси. — Хочу здесь жить! Надоело мне все летать да летать.
— Раз отец велит тебе лететь, значит, надо лететь, — строго сказал Нильс.
— Да, тебе легко рассуждать, — опять запищал Юкси. — Сидишь себе на папиной шее и пальцем не шевельнешь. Попробовал бы сам полетать! Ах, если бы я сделался таким же маленьким, как ты! Меня бы тогда тоже все на спине носили. Вот было бы хорошо!
— Глупый! — сказал Нильс. — Неужели же ты, Юкси, и вправду хочешь быть маленьким?
— А что же тут такого? — ответил Юкси. — О маленьких все заботятся, маленьких ничего не заставляют делать… — Гусенок упрямо топнул лапой и запищал изо всех сил:
— Хочу быть маленьким! Хочу быть маленьким! Хочу быть таким, как Нильс!
— Вот наказание с этим Юкси! — сказал Мартин. — Недаром говорят — в семье не без урода. Проучить бы его, оставить бы навсегда маленьким!..
— Ну и что ж, я бы не заплакал, — хорохорился Юкси. «Ах вот ты какой! — подумал Нильс. — Тогда тебя и жалеть нечего!»
И Нильс медленно и громко заговорил:
— Стань передо мной, Как мышь перед горой, Как снежинка перед тучей, Как ступенька перед кручей, Как звезда перед луной.